Статья:

Одной из причин обращения за психологической помощью непременно являются неприятные чувства, испытываемые человеком. Например, если мама приводит на консультацию отстающего в учебе сына, это значит, что она переживает целую гамму негативных чувств: это могут быть, например, стыд, вина, страх, гнев и т.д. Те же чувства, наверняка, испытывает и ребенок. Эти простые эмоции, как правило, причудливым образом вплетены в душевный мир матери и зачастую не осознаются. Вообще, эмоции склонны объединяться в сложные аффективные комплексы, которые и представлены обычно в обыденном сознании и повседневной речи. В приведенном выше примере мама наверняка станет говорить о своем беспокойстве за будущее сына. Это беспокойство будет включать в себя и стыд перед окружающими за поведение ребенка, и свою вину за его неуспешность, и страх того, что у него обнаружат нарушение, неподдающееся коррекции. По изменению эмоционального фона часто судят и об успешности консультирования: если клиент чувствует, что он избавился от одолевавших его «тяжелых» переживаний, он будет считать, что ему помогли, а значит, консультант был успешен.

Именно эмоции несут в себе энергию изменений. Но на самом деле ситуативное изменение эмоционального фона вовсе не означает разрешения тех проблем, которые являются причиной возникших переживаний. Для достижения устойчивых изменений требуется серьезная работа по осознаванию и переживанию различных обстоятельств, чувств и состояний. Такая проработка включает в себя как эмоциональный (непосредственный опыт чувствования), так и когнитивный (распознавание и называние чувств, установление причинно-следственных связей между переживаниями и событиями и т. д.) компоненты. Таким образом, первый этап консультирования можно представить как исключительно информационно-когнитивное взаимодействие, в котором эмоции выступают смысловым фоном, присутствующим в диалоге, но до определенного момента остающимся в скрытом состоянии. Проявление этого фона и выведение его на передний план терапевтического взаимодействия – есть одна из важнейших задач, стоящих перед консультантом и человеком, обратившимся за помощью.

Для ее решения нужно знать не только названия основных эмоций: интерес, радость, страх, стыд, вина, удивление, горе, гнев, отвращение, презрение, но и характерные особенности переживания этих эмоций, их связь с другими сторонами личности. Чем богаче язык, который вы можете использовать для обозначения и описания различных переживаний, тем человеку проще разобраться в том, что происходит внутри него и прочувствовать, что его понимают. Следует помнить, что эмоциональный мир человека не является простой суммой основных эмоций. Как правило, окружающим предъявляются не конкретные чувства, а некие состояния, за которыми стоят сложные аффективные комплексы (любовь, тревожность, агрессия, депрессия, враждебность, обида и т. д.). За каждым состоянием стоят комплексы простых чувств. В каждом аффективном комплексе есть своя доминирующая эмоция. Обычно она не является четко осознаваемой, но, в силу своей доминантности, обнаруживается первой. Например, в депрессии такой ведущей эмоцией может быть горе или страх. Во враждебности – страх или гнев. При агрессии – гнев или интерес. Но за этими «верхними» чувствами скрываются обычно другие, гораздо более интенсивные, но по каким-то причинам невозможные для непосредственного осознания переживания. Например, за депрессивным горем может скрываться иррациональная вина; она же может быть причиной гнева или страха. В свою очередь, запрет на выражение гнева ребенка по отношению к родителям может привести к формированию у него чувства вины. За виной очень часто стоит невыраженный гнев. Например, жертвы насилия практически всегда испытывают вину за то, что с ними произошло, и одним из важных этапов психотерапевтической работы с пострадавшими от насилия является преобразование этой вины в гнев, направленный на насильника. В свою очередь, агрессивные реакции могут выступать как средство избавления от иррационального, не имеющего логичных оснований, чувства вины – если я совершу агрессивный акт, то мне хотя бы будет понятно, в чем я виноват. Вообще, по моему мнению, чувство вины – это одно из самых невыносимых переживаний, от которого человек старается избавиться всеми доступными ему способами. К сожалению, эти способы часто оказываются столь же разрушительными, сколь и вина.

Безусловно, далеко не всегда нужно тщательно «препарировать» состояние человека и вытаскивать на свет все живущие в нем чувства. Но следует знать о том, что может происходить у него в душе. Естественно, допуская своеобразие переживаний каждого человека и его способность принять те или иные чувства в нынешнем состоянии.

Итак, выходя на первый план на втором этапе консультирования, чувства становятся предметом проживания и анализа. Здесь следует помнить, что люди склонны подходить к эмоциям с позиций оценки – есть «хорошие» и «плохие» эмоции. Такое отношение к ним - продукт воспитания и усвоения культурных норм. Если ребенку в детстве без конца говорят, что злиться – это нехорошо, то он, приняв эту директиву на подсознательном уровне (на уровне детского сознания она так и остается непонятной), подавляет свой гнев, уже став взрослым, и учит этому же своего ребенка. Но эмоция гнева – такое же естественное проявление нашего целостного Я, как, например, голод. Ни один человек (а тем более ребенок) не может нести ответственность за возникающие у него чувства. Отвечать можно лишь за свое поведение. Правильная формула воспитания должна звучать примерно так: «То, что ты злишься на меня, это нормально. Но мне больно оттого, что ты меня ударила». Таким образом, мы должны помогать нашим детям разделять эмоции и поведение и находить такие способы выражения собственных чувств, которые являются социально приемлемыми и неопасными как для окружающих, так и для самого ребенка.

Стоит отметить, что пьянство и алкоголизм зачастую выступают способом справиться с негативными чувствами. 18-летний юноша, с развитой рефлексией, любящий читать, на вопрос о причинах своего периодического пьянства говорил: «Когда я выпью – мне хорошо. Появляется легкость, не чувствуешь себя таким одиноким и никому ненужным». А чувство одиночества и ненужности коренятся в безразличном или агрессивном отношении со стороны отца, вечно недовольным сыном. Невысказанное содержание, стоящее за его пьянством, может звучать так: «Если я не нужен даже собственному отцу, если даже он не может разглядеть во мне никаких положительных черт и поддержать меня, то неужели я могу быть интересен другим, чужим для меня людям? А может быть я действительно никчемный человек и заслуживаю такого отношения? Тогда зачем к чему-то стремиться, если этого все равно никто не оценит?» Алкоголь (или наркотики) позволяют снизить остроту переживаний этих очень тяжелых и неприятных чувств, а компания собутыльников создает иллюзию понимания. И чем сильнее скрытый в человеке потенциал, тем интенсивнее он будет пить, чтобы заглушить чувство собственной нереализованности, вину за неиспользованный дар.

Само по себе понимание того, что стоит за твоими проблемами далеко не всегда приводит к их разрешению. Если человек осмелился признаться себе и консультанту в том, что он разрушает себя из-за того, что не чувствует своей ценности и значимости, это само по себе не изменит его поведение. А оно изменится лишь в том случае, если он сможет испытать разделенность (не раздельность!) собственного существования с другим человеком. Консультант в этом случае выступает как тот самый другой, который с искренним интересом относится к жизни и проблемам клиента, сопереживает вместе с ним всю гамму эмоций и помогает достичь интеграции его личности. На заключительном этапе консультирования на первый план вновь выступает заинтересованность и воодушевление со стороны консультанта. Здесь человек начинает понимать, что он имеет право испытывать любые эмоции, но он может так же и выбирать, какие из них он хочет переживать чаще. А соответственно, выбирать свои отношения, обстоятельства и поведение. Положительные эмоции, получаемые здесь благодаря новому опыту, выступают главным двигателем изменений.