Статья:

Молодая пара с двумя детьми. Оба мальчики и оба светловолосые — в папу, мама черненькая, миниатюрная, с кудряшками. Тому мальчику, что постарше, около трех лет, второй — совсем еще младенец, месяцев, наверное, семи-восьми, смотрит круглыми глазами и куксится. Женщина попросила разрешения покормить его в кабинете («тогда он нам мешать разговаривать не будет»), аккуратно расстегнула специальную кофту, младенчик сразу оживился, присосался и дальше висел у нее на груди.

Говорила женщина. Мужчина сидел молча, слушал внимательно и кивал в такт, явно со всем соглашаясь. Старший мальчик родителей совершенно не дергал, сидел и передвигался тихо и в разных сочетаниях расставлял машинки на ковре.

— Сколько вам лет? — спросила я, так как оба родителя выглядели весьма юными.

— Мне уже двадцать четыре, — с умудренным видом улыбнулась женщина.

— А я старше, — с гордостью, мужчина. — Мне уже двадцать шесть.

— Замечательно. И у вас уже двое детей.

— Да. И вот мы поэтому и пришли. Точнее, нет — не поэтому. Не надо на детей сваливать, это я у вас в лекции слышала. Я вообще все ваши лекции слушаю, и других психологов тоже. Кормлю вот или по хозяйству чего — и слушаю.

— Не увлекайтесь, — предупредила я и погрозила пальцем. — Особенно если слышите конкретные рецепты: делай так, а так не делай. Никто из психологов не знает, что происходит в вашей конкретной семье.

— Да? А мы вот к вам как раз за конкретным рецептом пришли, — закручинилась молодая мать. — Нам очень надо сейчас.

— А что у вас случилось?

— Да ничего в общем-то еще не случилось, но мы и не хотим, чтобы случалось. Это называется… профилактика?

— Очень уважаю профилактику, — кивнула я, сдерживая улыбку.

Ребята мне откровенно нравились, но я пока не поняла, зачем они ко мне пришли. Старший мальчишка выглядел спокойным, адаптированным и вел себя в соответствии с возрастом, а у младенца психологических проблем вроде бы еще быть не должно.

— Две недели назад, — решилась наконец женщина, — я Глебу что-то сказала (уже даже и не помню что), он мне сказал, что не сейчас, оно может и подождать, я: это у тебя оно может подождать, а мне надо сейчас, я тебя целый день ждала, а он: я только что с работы пришел, — и мы еще так поговорили, точнее, это он говорил, а я кричала уже, а потом я ему вдруг и говорю: ну раз так — и уходи тогда, давай разведемся.

Он тогда прямо на пол сел, вот так, и колени руками обхватил (она попробовала показать, как сел Глеб, и потревоженный младенец у нее на груди недовольно закхекал), а я, когда сама поняла, что сказала, ужасно испугалась и ужасно заплакала, разревелась прямо, и он сразу вскочил и бросился меня утешать, и дети оба заплакали тоже, младший стал заходиться, и тогда я бросилась к нему, а Глеб стал утешать старшего, а когда все это наконец кончилось, мы оба были не как молодые счастливые родители, а как старые серые выжатые тряпки, которые посмотрели друг на друга и друг друга спросили:

Что это с нами такое?

Как мы до этого дошли?

И что нам надо сделать, чтобы такого больше никогда не было?

Глеб сказал: знаешь, наверное, такое не только с нами бывает, значит, над этим думали не раз, и кто-то знает уже, что в таких случаях делать и что помогает.

У Глеба родители развелись, когда ему три года было, и папа уже умер, но мы все равно его маму спросили. И она тогда тоже заплакала и сказала:

«Вот, и я ему также всегда говорила — если тебе что-то не нравится, забирай вещи и уходи. И даже чемодан ему собирала. И он сначала пугался и просил прощения, а потом однажды взял этот чемодан и ушел. И не вернулся».

Я от этого еще больше испугалась и пошла к своей маме. У меня очень счастливая семья, как я думаю. Мама с папой 30 лет брака недавно праздновали, и мы со старшей сестрой дружно росли, и никто у нас почти не ругался никогда, если только по мелочи, да и то — никаких громких скандалов, родители день-два молча подуются друг на друга, а потом снова все наладится. Мама меня выслушала, я ее спрашиваю: в чем ваш психологический секрет? А она мне: откуда же я знаю, у меня образование — радиотехническое ПТУ, там нас ничему такому не учили. Но она всю жизнь на складе кладовщиком работает, а папа у нас — машинист крана. Я спрашиваю: ну вот папа же у нас тоже не идеальный, и выпить когда-то может или еще что, а у тебя вот тоже было двое детей, и вот ты хоть раз ему сказала: давай разведемся? Тут мама даже руками всплеснула: да ты с ума сошла, что ли? Я и подумать такое не могла. Это ж перестройка была! И куда бы я с вами двоими без мужика тогда делась бы?!

То есть это ты, получается, от страха, что ли? — я спрашиваю. А мама так раздраженно мне: не знаю, не помню уже ничего, вы теперь выросли, выучились, своим умом живите, у вас и время, и вообще все другое.

Я стала тогда лекции слушать и статьи в интернете. И Глеб тоже стал. И вот там в одном месте написано, что мужчина должен понимать, что у женщины, когда она рожает и кормит, всякие гормоны и психологическая нестабильность, и поэтому ему надо больше внимания ей и детям уделять и всячески ее поддерживать, а в другом говорят, что мужчина чувствует себя брошенным, когда женщина переключается на детей, и ему нужно ее внимание, и когда он усталый приходит с работы, она должна зажечь свечи и надеть эротическое белье…

— Прекратите уже читать и слушать эту ерунду! — не выдержала я.

— А как же тогда узнать? — жалобно спросила женщина. — Вот мы к вам за советом пришли. Вы же в Москве лекции читали — «Планета семья». Но мы тут живем, а в интернете их нет. Мы ведь женились, хоть и молодые, но хотим, чтобы на всю жизнь хватило. Нам все равно, что у всех там разводы и всякое такое. Мы хотим всегда быть вместе, — она на ощупь нашла руку Глеба, который сидел на соседнем стуле, и сжала ее. — Ну ведь есть же такие, у которых и сейчас получается. Значит, есть и секрет какой-то или правило.

— Какое у вас образование? — спросила я.

— Строительный колледж у обоих. Мы там и познакомились, на новогоднем вечере. Только Глеб сразу его закончил и работает, а я диплом между беременностями защищала и по специальности не работала. Я нянечкой в яслях работала немного и вот еще психологией увлекаюсь.

Я вздохнула. Они оба явно ждали от меня рецепта в стиле «делай так, и все будет хорошо». У меня его, конечно, не было. Но они оба мне очень нравились, и их мальчики тоже.

— Хорошо, я вам скажу, — я сделала заговорщицкий вид и подалась к ним. Они оба согласно подались навстречу, готовые внимать. — Первый пункт «на удачу» у вас уже соблюден. Вы уловили проблему и быстро поняли, где опасность. Это важно. Теперь второе. Надо помнить, что мир обычной, даже вполне удачной и состоявшейся семьи не благостен. Любая семья не монолит, она живет, растет, изменяется. Появляются новые этажи, пристройки. Причем все это неравномерно. То и дело случаются конфликты, снаружи что-то происходит, погодные условия, конструкцию перекашивает, идут трещины во все стороны. (Я старалась максимально опереться на их образование, и сама внутренне подхихикивала от своих попыток.) Но есть вещь, которая может выполнить роль цемента.

— Какая? — они еще подались вперед и буквально ели меня глазами. Мне было неловко.

— У всех нормальных людей есть мечты. Вы согласны?

Они молча и энергично закивали.

— Эти мечты у всех разные. Разные у разных людей и разные у одного и того же человека в разные периоды жизни. Вот, например, познакомились юноша и девушка, ей семнадцать лет, ему восемнадцать. Она мечтает, чтобы он пронес ее на руках на глазах у подруг, а он мечтает об оральном сексе. Или вот живет семья средних лет с пятью детьми. Она мечтает поехать в Прагу и там одна посидеть в кафе на улице под дождем и красными крышами и просто пить кофе и смотреть на улицу. А он мечтает на выходные съездить со старыми друзьями на рыбалку и там выпить водки под уху и потом во всю глотку орать песни Виктора Цоя и «Гражданской обороны». Или вот, например, познакомились вдова и вдовец, уже пожилые. Она мечтает, чтобы кто-нибудь, кроме кота, ходил утром по коридору в мягких тапках, пил чай из стакана в серебряном подстаканнике и хвалил ее булочки с корицей, а он мечтает, чтобы ему было с кем поговорить неспешно об кафкианских началах в творчестве Пелевина. Понимаете?

Глеб выглядел несколько растерянным и смущенным, она же, напротив, следила за моими образами очень внимательно и все время кивала головой.

— И вот секрет здесь прост и совершенен одновременно. Они удержатся вместе, если не все время, но регулярно будут просто исполнять мечты друг друга. Не все мечты, конечно, есть такие, которые так навсегда и останутся мечтами. Для этого нужно всего две вещи. Желание (оно у вас уже есть) и умение проговаривать эти свои мечты. И тогда пожилая женщина внимательно прочтет Кафку и Пелевина, чтобы предметно говорить о них со своим избранником, а он, всю жизнь пивший чай из кружки, научится пить его из стакана в подстаканнике и получать от этого эстетическое удовольствие. Многодетные супруги организуют друг другу соответствующие поездки, а…

— Я понял, понял! — замахал рукой Глеб и покраснел. Кажется, это были вообще первые его слова после «здравствуйте» в моем кабинете.

— Я тоже поняла, — закивала женщина. — Это важно и здо́рово. Спасибо вам. Мы прямо вот сейчас и начнем.

— Можно не прямо сейчас, а хотя бы до дома дойдем? — комично сложив руки перед грудью, попросил Глеб, и я подумала, что у него, кажется, есть чувство юмора, что прогностически улучшало ситуацию.

— Да, конечно, дома удобнее, — совершенно серьезно согласилась женщина.

— Помните: не все мечты. Все — это тоже утопия, — предупредила я. — И не все сразу. По одной. Но регулярно. Поскольку они меняются, хватит на всю жизнь.

— Отлично. Спасибо.

Глеб помог старшему мальчику убрать машинки, и они ушли.

Я смотрела им вслед и, как обычно в таких случаях, чувствовала себя немного шарлатаном.

Но это было доброе шарлатанство, согласитесь?