Статья:

Что, помимо физической боли, может быть невыносимее, чем боль моральная, когда твой собственный, теплый и уютный, родитель смотрит сквозь вас? Вас нет! Вы умерли! Нет, я не утрирую, это именно то чувство, которое поселяется внутри у маленького "преступника", нарушившего семейный устав и нарвавшегося на "Я с тобой не разговариваю!" от папы или мамы, а иногда и от обоих родителей вместе. Его больше нет, он не существует. Игнорируемый ребенок лишается родительской поддержки. Родитель отражает чувства ребенка, ребенок смотрится в это отражение, как в зеркало, и вдруг в зеркале появляется только пустота. Нет отражения – нет меня.

А еще он лишается защиты. Нет внимания – я беззащитен перед миром.

Да, в следующий раз он многократно подумает, делать или не делать, чтобы опять не нарваться на эту стену холодного молчания.

Давайте разберемся в причинах произошедшего проступка. Ни один ребенок не рождается с целью причинения вреда своей семье. Обычно проступок – эксперимент или выплеск эмоций. Если ребенок сделал нечто неправильное однократно, то бойкот никак не поможет ему не повторять ошибок. Даже если после периода молчания родитель снова общается, то ребенок так возбужден этим обстоятельством, что речь воспринимать ему сложно. Если же проступок повторяется многократно, то это верный признак того, что в семье что-то происходит, ребенок – флюгер, стоит задуматься, что же случилось во внутрисемейных отношениях вообще.

С ребенком не разговаривают для того, чтобы показать свою позицию недовольства, может быть обиженности, указать ему на вину. Многие называют это: "Пусть подумает над своим поведением."

Он и думает, многократно укоряя себя, что сделал то, что уже не вернуть назад, и приобретая страх ошибаться. Или кипя от злобы, потому что не думает, что наказание было справедливым, а слушать его не хотят. А еще приобретает ряд жизненных уроков, которые бессознательно будут мучить его долгие годы. Теперь он знает, что в жизни нет надежной родительской фигуры. Добрый и поддерживающий родитель в миг может стать холодным, отчужденным, "бросить". Родительский образ также может в дальнейшем восприниматься слабым, ненадежным. Когда случится реальная беда, родитель не придет и ребенок не будет спасен.

Брошенный, растоптанный – это такая же боль, как от удара. Значит, в жизни надо всегда быть хорошим, иначе бросят, ведь только таким его готовы принимать. Не нужно быть собой, нужно быть хорошим для других. Это мощный внутренний конфликт: хочется быть собой, но опасно. Сложно предсказать, к чему этот конфликт приведет.

Он запомнит ощущение, когда родитель смотрит сквозь него. Да, сильное средство, помогающее... Помогающее сделать как минимум невротика, но скорее пограничного пациента для кабинета аналитика.

Кто такой пограничный пациент? Если очень простым языком, это тот кто не может соединить образ себя и образы значимых других, каждый человек для него расколот пополам и в каждый момент времени он воспринимает своего близкого по-разному: или очень хорошим, или очень плохим, полностью забывая о втором своем представлении. Помимо этого, человек с пограничным функционированием психики имеет проблемы с выражением эмоций и построением отношений: он хочет и не хочет быть близко. И ему очень тяжело. Любые слова, сказанные поблизости, он воспринимает сказанными в негативном ключе и в его адрес. Он будет многократно строить и рушить отношения, путаться в себе и очень много страдать.

Итальянские страсти с битьем посуды – это очень детское решение вопросов, я не призываю к нему, но это менее травматично, чем интеллегентное молчание. И менее садистично. В первом случае все на равных откричали, особенно если каждый спорил сам за себя. Во втором случае ребенок побывал в ледяном аду, лишенный поддержки и одобрения.

Он учится себя хорошо вести, но это обучение заключается в умении натягивать на себя маску хорошего мальчика/девочки, сокрытие эмоций, в страхе говорить правду. И такие паттерны останутся. А хотелось бы ожидать от уже выросшего мужчины или женщины совсем иного поведения. В терапии ситуации с "неразговаривающими родителями" выплывают в таких фобиях, как страх нападения сзади, падения чего-то на голову и прочих происшествиях, неожиданно и резко причиняющих боль. Заметьте, это страх физической резкой боли и уничтожения, хотя с ребенком всего лишь не говорили.

Дети по-разному реагируют на то, когда с ними не разговаривают. Более уверенный в близких малыш будет сопротивляться, пытаться заговорить, плакать, рисовать или писать записки маме или папе и подсовывать под дверь, может продолжить грубить или совершает новый проступок – он борется за внимание, так как ему страшно, но он пока что верит в надежный объект, он даже готов получить серию криков, только бы внимание, только бы не ощущение своего отсутствия. Когда ребенок сжимается, прячет глаза, затихает, старается не попадаться на глаза, смиряется с наказанием – он испытывает дикие муки. И он уже травмирован.

Особо изобретательные родители ждут, когда ребенок попросит прощения. И могут еще и не сразу простить. Желание извиниться – это добровольный акт, когда его выжимают через угрозу отчуждения – это унизительно, особенно нечестно, когда ребенок пришел просить прощения, а его не простили.

Чтобы донести важность проступка до ребенка, с ним надо говорить. Не хватает сил, сорвались до крика, рявкнули... Бывает, все мы люди. Если крик не запредельный (уж это-то вы контролировать можете?), то это как раз малая беда по сравнению с побоями или молчанием. Важно оставаться с ребенком тогда, когда он неправ, порка или игнорирование превращает вас в чужака, лишают ребенка уверенности, заставляют скрывать эмоции и поступки, принуждают казаться хорошим даже там, когда очень надо побыть немного плохим, а ведь даже это действительно иногда надо... Быть рядом – это же так просто. И так сложно.

Родители иногда сами с трудом могут понять и донести, что они чувствуют. Не говорить – это еще и спрятать свою растерянность и неспособность справиться со своим ребенком. Не надо уверений, что все хорошо, не надо натянутых улыбок. Рядом – это эмоциональная открытость, вы сердитесь, но вы доступны для контакта, вы все тот же, хоть и рассердились. А далее говорить и обсуждать, выслушивать, отвечать, а не читать нотации.

Ребенок учится, глядя на вас, поддержите его в разных ситуациях. И будьте рядом, когда он неправ. Как он станет собой, если не будет позволять себе пробовать и ошибаться? Ну, и сами родители иногда могут ошибаться, как без этого? Умение признавать свои ошибки гораздо нагляднее, нежели прощение, вымученное через молчание.

Короткий итог.

Итак, да, наказание молчанием действует прекрасно: родитель получает послушного ребенка, а мы через годы пациентов в кабинете. Продолжать будете?