Статья:

Обычная в наше время семейная история: родители с высшим образованием, но с работой большие проблемы. Раньше они были уважаемыми людьми и, главное, сами относились к себе с уважением. Теперь самоуважение потеряно. Отец – экономист. Он давно ходит по учреждениям, безуспешно ищет работу. Мать – врач. Она работает по специальности, но на жизнь ее заработков не хватает. К психологу она обратилась с жалобой на то, что одиннадцатилетний сын их совершенно не слушается и не уважает.

– Да и за что нас теперь уважать? – спрашивает она с горечью.

В этой семье психологическая помощь нужна не ребенку, а родителям. Пока они сами будут считать, что их не за что уважать, ребенок будет думать так же (“Они взрослые, – рассуждает он, – им виднее”).

– Но мы же не показываем ему этого, – оправдывается мама.

Однако дети куда наблюдательнее, чем взрослые порой думают. Ребенок смотрит телевизор, или делает уроки, или играет, – но краем сознания он следит за всем, что происходит вокруг него. Он замечает отнюдь не только то, что ему “показывают”, но и то, что от него стараются скрыть. Поэтому дело не в том, что родители пытаются продемонстрировать, а в том, что они на самом деле чувствуют.

Так что же, положение семьи, которую я описываю, безнадежно? Конечно, нет. Разве человека уважают только за его должность? Разве не заслуживает уважения то, что люди не опустили руки, не перешли на положение социальных инвалидов, а трудятся, как могут, и продолжают искать работу, более соответствующую их образованию и профессиональному опыту? Дело вовсе не в их реальном положении, а в том, как они к нему относятся.

Для меня самым лучшим тестом служит вопрос: “Кто вы по специальности?” Если человек отвечает: “Учитель, но по специальности не работаю”, или “Электросварщик, сейчас ищу работу”, или “Ветеринар, но, видимо, придется переквалифицироваться”, то все в порядке. А вот если он говорит: “Безработный”, или “Полы мою”, или “Бывший учитель физики” (как ответил один из родителей, обращавшийся ко мне за советом), то трудности с детьми почти неизбежны.

Важно не то, устроился человек по специальности или нет, и не то, сколько он зарабатывает. Важно, как он относится к жизни, какими ему видятся перспективы, сохраняет ли он самоуважение и оптимизм, верит ли в свои силы. Ребенок не оценивает своих родителей по их социальному положению или по уровню доходов, но их самоощущение значит для него очень много. Если они теряют себя, то он начинает чувствовать себя беззащитным в чужом и опасном мире. И непослушание – далеко не главная беда. Это лишь внешнее проявление того, что ребенок потерял ориентиры, что оказались ненадежными его главные опоры – его папа и мама.

Готовность к трудностям

У меня есть знакомый инженер (кажется, металлург), который давно понял, что его профессия теряет актуальность.

– Меня это не пугает, – говорил он. – Я готов пойти чернорабочим, могу переквалифицироваться в таксисты: я хорошо вожу машину.

Сейчас он продолжает работать инженером, хотя и не по своей прежней специальности. Новая область ему не понравилась: он считает ее гораздо менее интересной, чем та, в которой он работал раньше. Из-за этого он вечно ходит мрачный, недовольный. Общаться с ним стало трудно. Когда он возвращается с работы, его шестнадцатилетний сын спешит уйти в гости к кому-нибудь из друзей, потому что атмосфера в доме становится тяжелой.

Казалось бы, человек был готов к любым трудностям. Однако при реальном столкновении с ними у него началась депрессия, хотя они оказались не столь велики, как он ожидал. Это далеко не единственный подобный случай. Мы очень часто думаем, что готовы к трудностям, но оказываемся совершенно не готовы к тому, что они будут нас так сильно огорчать.

Что же делать? Не впадать в депрессию? Это был бы странный совет: ведь вряд ли кто-либо впадает в депрессию нарочно. Не столь это приятное состояние (пожалуй, наименее приятное из всех существующих). И все же от самого человека зависит очень многое. Если он сосредоточен на своих бедах, проблемах и неудачах, то депрессия почти неминуема. Особенно вероятной она становится в тех случаях, когда человек уже заранее начинает себя жалеть (вспомните: “Я готов пойти чернорабочим”). Если бы описанный мной инженер меньше думал о том, как ему плохо, и больше – о том, как помочь наладить жизнь другим членам семьи (жене, сыну), то семейная атмосфера не стала бы такой напряженной. Да и ему самому тогда жить было бы гораздо проще.

Если быть заранее “готовым к трудностям” на манер моего знакомого, то перспективы не особо хороши. Ведь в действительности его позиция – это готовность смириться с поражением. Нужна готовность не к трудностям, а к их преодолению, не к тому, чтобы безропотно принять сложившуюся ситуацию, а к реализации своих собственных планов.

Планы могут оказаться неудачными. Не беда. Тогда они корректируются или вовсе отбрасываются и заменяются новыми. Важно только, чтобы они корректировались или отбрасывались на основе опыта, полученного при попытках их воплощения в жизнь. Только такие практические попытки позволят понять, насколько оправданны намеченные цели и насколько удачно выбраны способы их достижения. “Лишняя” трата сил на такую проверку – лучшая профилактика от депрессии, даже если результат проверки отрицателен. Кстати, занятия физкультурой – тоже “лишняя” трата сил, однако мало кто сомневается в их полезности. Чтобы силы появлялись, их надо тратить – так устроены человеческий организм и человеческая психика.

Профессор Ротенберг называет подобную трату сил и времени без какой-либо гарантии того, что она принесет успех, “поисковой активностью”. Он экспериментально доказал, что высокая поисковая активность позволяет человеку даже в самых сложных условиях сохранить психическое и физическое здоровье. Как мы видим, и здоровье семьи в целом, сохранение теплых и уважительных отношений между ее членами зависит от их поисковой активности.

“Кто главнее”

Каждый член семьи несет в нее свои беды и проблемы. У каждого свои трудности и переживания. Семья становится тем “котлом”, в котором все они кипят и перемешиваются. Благополучной принято называть такую семью, которая помогает каждому пережить его трудности. Но вот условия жизни резко изменились (например, семья переехала из одного города в другой, или отец потерял работу) – и семья из благополучной превращается в проблемную. Ее “запаса прочности” не хватило на то, чтобы продуктивно переработать, “переварить” новые проблемы и трудности. Они превысили критическую массу, за которой наступает взрыв.

Наверняка, скрытые трещины во взаимоотношениях были и раньше, иначе в осложнившихся условиях семья бы только еще больше сплотилась. В этой статье я не буду касаться отношений между супругами (хотя и они тоже нередко нарушаются при резком изменении условий жизни). Я остановлюсь на тех трещинах, которые приводят к нарушению взаимоотношений детей с родителями.

Мой опыт консультирования говорит о том, что связи детей с родителями особенно часто распадаются в тех семьях, где отношения построены не на любви и доверии, а на том, “кто главнее”: больше зарабатывает или может громче стукнуть кулаком по столу. Это не значит, что при глубоких и эмоционально насыщенных отношениях не существует различия ролей, что в этих случаях нет (или не должно быть) главы семьи. Это значит лишь, что в действительно благополучной, устойчивой к внешним нагрузкам семье вопрос “главенства” не сводится к тому, кто зарабатывает больше денег или кто сильнее. Оно определяется тем, кто ведет себя мудрее и ответственнее.

При изменении условий жизни внешние, формальные основания, обеспечивавшие ранее тому или иному члену семьи роль “главного”, очень часто перестают работать. Хуже всего, когда человек, чувствующий, что его право приказывать и распоряжаться стало сомнительным, начинает с удвоенной энергией отстаивать это право:

– Я сказал, что надо это сделать, значит, так и будет!

Ребенок, ощущающий за этими словами отсутствие прежней уверенности в себе, отвечает:

– А я этого делать не буду. Попробуй, заставь!

Нередко подростки оказываются наиболее быстро адаптирующимися членами семьи. В современной России весьма распространена ситуация, когда шестнадцатилетний парень зарабатывает значительно больше своего отца. Естественно, что в подобных случаях ребенок не удовлетворяется своим прежним положением в семье. Он требует себе прав, равных со взрослыми, хочет принимать участие в распределении семейных финансов, пытается сам управлять родителями. Все это вообще характерно для подросткового возраста, но в семьях, где подросток более адаптирован, чем взрослые, эти тенденции резко усиливаются. Если при этом родители пытаются столь же жестко, как раньше, ограничивать свободу ребенка, то они рискуют столкнуться с серьезными неприятностями: тут и оставление школы, и уходы из дома, и другие асоциальные способы демонстрации своей взрослости и независимости.

Чтобы предотвратить подобное развитие событий, необходимо тактичное и разумное поведение родителей: добровольное предоставление подростку большей свободы, уважительное отношение к нему. Ведь не только ребенок должен уважать взрослых, но и они его, особенно когда он делает что-то нужное и полезное для всей семьи.

Кто живет вокруг нас?

Однажды ко мне обратилась за консультацией женщина, перед которой встала почти неразрешимая, по ее мнению, проблема:

– Как сделать, чтобы моя тринадцатилетняя дочка читала книги, а не только смотрела телевизор? Теперь ведь никто не читает.

В более общей форме ее вопрос можно сформулировать так: «Как сделать, чтобы ребенок жил правильно, если теперь никто не живет правильно?»

На подобный вопрос действительно нет ответа. Если правда, что никто теперь так не живет, то задача безнадежна. А если бы даже ее удалось решить, то результат был бы плачевным: ребенок вырос бы совершенно неприспособленным к тому обществу, членом которого ему предстоит быть.

Представьте себе пациента, который говорит врачу:

– Доктор, весь мир страдает неизлечимой болезнью. Я тоже ею заразился. Вылечите меня поскорее.

Вероятно, врач поинтересуется, кем поставлен диагноз и откуда такая уверенность в том, что весь мир охвачен эпидемией. Давайте же и мы зададимся подобным вопросом.

Правда ли, что сейчас никто не читает книг, а все только смотрят телевизор? Мой опыт говорит о том, что все не так трагично. И в России, и во всем мире остается немало людей (в том числе, детей), любящих читать. Действительно, телевидение и компьютер составляют чтению серьезную конкуренцию. Мало кто теперь читает целыми днями. В наше время редко услышишь родительский призыв, часто звучавший во времена моего детства:

– Оторвись, наконец, от книжки и займись чем-нибудь полезным! Сколько можно портить глаза?!

И все же многие дети не только смотрят телевизор и играют на компьютере, но вполне находят время и на то, чтобы почитать. Если бы мама не твердила дочке: “Не делай так, как они, не сиди весь день у телевизора”, а постаралась познакомить ее с детьми, имеющими более широкие интересы, то вполне вероятно, что “неразрешимой” проблемы не возникло бы.

Многие родители спешат построить образ “типичного современного ребенка” (подростка, юноши, девушки – в зависимости от пола и возраста собственного отпрыска). Несколько случайных встреч на улице, телереклама и рассказы столь же сведущих в данном вопросе приятельниц дают необходимую для этого информацию. Полученный таким способом портрет не совсем неверен. Он, как карикатура, отражает определенные черты оригинала, но в смещенном и утрированном виде.

Существует подход к новой действительности по принципу “мы” и “они”. Например, “мы” – это те, кто воспитан в старых, правильных традициях, “они” – “новые русские”. Этот подход оборачивается самыми разнообразными конфликтами. Мне кажется, что я сталкивался со всеми мыслимыми вариантами.

Бывает, что ребенок стремится стать “настоящим современным молодым человеком”. Он хочет вписаться в новую жизнь (представление о которой у него ничуть не более адекватно, чем у его мамы и папы), а родители пытаются заставить его следовать нормам и традициям, принятым во времена их собственного детства.

Случается, что родители торопятся приспособиться к новой жизни, не замечая, что ребенок к этому не готов: ведь они сами столько лет воспитывали его совершенно иначе! Да и теперь в их стремлении “не отстать от жизни” ощущается некая натужность и искусственность.

Иногда противопоставление “мы” и “они” приводит к тому, что вся семья – и родители, и ребенок – дружно отгораживается от окружающего мира. Такой способ жизни на психологическом языке называют “семейной изоляцией”. Он не приводит к конфликтам внутри семьи, но порождает конфликт между семьей и обществом. Это препятствует не только нормальному вхождению ребенка в социальную жизнь, но и его взрослению, приобретению самостоятельности. У детей, растущих в условиях семейной изоляции, отсутствует уверенность в себе, понижена активность, часты нервные срывы.

Наконец, бывает и так, что вся семья слишком торопится приспособиться к новому образу жизни, не успев к нему приглядеться. Жизнь начинает строиться в соответствии со случайными образцами, и только много времени спустя люди обнаруживают, что приспосабливались вовсе не к тому образу жизни, который для них наиболее близок и естественен. В этот момент неизбежно проявляется конфликт, который может принимать самые неожиданные формы.

Успешная адаптация требует четкого понимания того, что и “мы”, и “они” бываем разными. Нет разделяющей нас непроходимой границы, заставляющей выбрать определенную сторону (или оставаться собой, или преобразиться в “нового русского”). Процесс приспособления длителен. Это не одномоментный акт выбора (“хочу преобразиться!”), а поиск своего собственного, подлинного, а не выдуманного места в меняющемся мире. На этом пути неизбежно будут и разочарования, но будут и достижения, а главное, не исчезнет ощущение осмысленности своей жизни.

Новые ценности и старые предрассудки

В советских книгах мы привыкли встречать конфликт старого, реакционного с новым и прогрессивным. В жизни – особенно в последние годы, с их бурными потрясениями и резкими переменами – этот конфликт обычно выглядит иначе. Нас куда чаще беспокоят столкновения старого, привычного и правильного, с новым – вредным и реакционным. Во всяком случае, именно так воспринимаются подобные конфликты очень многими людьми. Правы ли эти люди? Думаю, что иногда – да, а иногда – нет. Не все новое хорошо, не все старое плохо. Но, с другой стороны, не все старое хорошо, не все новое плохо. Попытаться сохранить все то хорошее, что было в прошлом, но при этом увидеть и принять то хорошее, что несет в себе настоящее и будущее, – в этом, наверное, и состоит подлинная мудрость.

У родителей (а еще чаще – у бабушек и дедушек) встречается озабоченность тем, чтобы привить ребенку прежние, «правильные» ценности, которые, по их же собственному мнению, не соответствуют новому обществу.

Представим себе такую ситуацию. Вы увидели по телевизору рекламу пепси-колы и действительно поверили, что “нынешнее поколение выбирает пепси”. Сами вы не считаете этот напиток полезным. И вы говорите своей дочери или своему сыну:

– Все твои сверстники пьют только пепси. Это очень глупо. Я хочу объяснить тебе, что надо пить не пепси, а фруктовые соки, как когда-то делали мы. Правда, мне они мало помогли: все равно у меня развилась язва желудка. Зато тебе они будут очень полезны.

В таком виде это звучит смешно. А что, если применить тот же способ рассуждений к другой теме? Например, так:

– Сейчас никто не придает достаточного значения учебе, а тебе обязательно нужно получить высшее образование. Ты не смотри, что я с двумя высшими образованиями сижу без работы.

Боюсь, что многим это покажется не смешным, а грустным: слишком часто им доводилось вести со своими детьми похожие разговоры.

Среди претензий к нынешнему поколению я чаще всего слышу следующие: молодежь не уважает старших; никто не хочет учиться; высшее образование перестало быть таким привлекательным, как раньше; дети не читают книг; все время уходит на телевизор (жалоба тех, у кого нет компьютера); все время уходит на компьютерные игры (жалоба тех, у кого компьютер есть); все целыми днями слушают какую-то ужасную музыку, которую и музыкой-то не назовешь (чаще всего имеется в виду тяжелый рок или трансы).

Не буду отдельно останавливаться на каждой из этих претензий. Мне кажется, что все они – это всего лишь исполненный на новый лад вечный мотив: в наше время молодежь стала “неправильной”. Когда меняется вся жизнь, то и различия между поколениями кажутся особо большими. На самом деле они всегда были и всегда будут. Когда-то “ужасной музыкой” считали джаз, позднее – Биттлз, теперь – тяжелый рок (кстати, я сам, как и большинство представителей моего поколения, тоже его не люблю).

Действительно, нехорошо, когда интересы сужаются и для ребенка исчезает все, кроме так называемой “молодежной культуры”. Жаль, если все прочие достижения культуры пройдут мимо наших детей. Но это в огромной мере зависит от нас самих. Отметая с порога все, что нравится ребенку, пытаясь противопоставить этому то, к чему привыкли мы сами, мы ставим его перед выбором, и, скорее всего, этот выбор будет сделан не в нашу пользу. Кому же из детей хочется быть белой вороной в среде своих сверстников?

Есть другой путь: совмещение прежних и нынешних ценностей. Например, я знаю многих подростков, с удовольствием слушающих и рок, и классическую музыку. Это происходит в тех семьях, где родители не навязывают детям свои вкусы, а сами стараются узнать и понять молодежную культуру. Я повторяю: узнать и понять. Это вовсе не значит полюбить, подстроить свои вкусы под современность. Уважительное отношение к интересам своего ребенка не означает подчинения этим интересам. Между тем, если вы придерживаетесь такой линии, то и у ребенка не возникает протеста против тех ценностей, которые вы хотите ему привить. Возможно, он (во всяком случае, поначалу) будет воспринимать их немного со стороны, но со временем почти наверняка что-то из них примет. Скорее всего, не все и не в той форме, в которой эти ценности существуют для вас – но это и правильно. Другое время неизбежно требует поправок.

* * *

Я остановился на некоторых проблемах, порожденных бурными переменами в обществе и часто приводящих к конфликтам между детьми и родителями. При этом я старался показать, что значительную часть проблем создаем мы сами и они вполне могут быть преодолены благодаря нашему более спокойному и разумному поведению. Кому-либо из моих читателей может показаться, что я чрезмерно оптимистичен. Это не так. Я хорошо знаю, что воспитание ребенка – это не система “педагогических мер”, а органическая часть всей жизни семьи. И жизнь не всегда удается перестроить так, чтобы устранить все проблемы.

Однако весь опыт моей работы убеждает меня в том, что мы сами строим свой мир. Это не значит, что мы можем выстроить его именно таким, каким хотели бы, но, по крайней мере, мы можем и должны ставить перед собой разумные цели и искать пути их достижения, а не пассивно подчиняться сложившимся обстоятельствам. Мы можем и должны серьезно знакомиться с новыми реалиями, а не опираться на случайные впечатления и чужие мнения. Эти простые для советующего и такие сложные для выполнения правила не избавят вас от всех трудностей, но помогут отличить реальные проблемы от мнимых и сосредоточиться на действительно серьезных вопросах.

Иногда большую помощь оказывает консультация психолога. Психологические проблемы – составная часть человеческой жизни, как и периодически возникающий насморк или кашель. Обращение к психологу столь же естественно, как и обращение к врачу. Это давно стало аксиомой в западных странах. Понемногу такие представления распространяются и в России, где в последние годы тоже все активнее разворачивается психологическая служба.

Конечно, психолог – не волшебник. Если родители ожидают, что он может выписать рецепт на все случаи жизни, то они ошибаются. Хотя иногда действительно можно “выписать рецепт”: скажем, порекомендовать ученику с нарушениями внимания систему специальных занятий. В других случаях можно помочь родителям так перестроить свои отношения с ребенком, чтобы его поведение изменилось. Именно это старается сделать психолог, когда родители жалуются на непослушание, или на нарушение ребенком правил поведения в школе, или на более серьезные отклонения – как, например, на воровство. В частности, у непослушания всегда есть конкретные причины. Одному ребенку не хватает внимания, и непослушанием он добивается его. Для другого это способ выразить протест против слишком жесткой системы воспитания. Третьему это позволяет установить в доме свое главенство. То, как проявляется непослушание, как ребенок общается с родителями, как реагирует на поощрения и наказания, – все это позволяет понять причину трудностей, а, значит, и подсказать средства их преодоления. А бывает, приходится объяснять маме или папе, что их претензии неоправданны. В любом случае, консультация психолога позволяет родителям лучше понять своего ребенка, а это само по себе ценно.

Мне хотелось бы в завершение этой статьи пожелать моим читателям избежать столкновения с теми проблемами, о которых я пишу, да и с любыми другими трудностями в воспитании детей, но боюсь, что такое пожелание мало реалистично. Поэтому я пожелаю вам успешно преодолевать проблемы по мере их появления, не терять оптимизма и при любых обстоятельствах сохранять душевный контакт со своим ребенком – несмотря ни на какие ситуативные конфликты и противоречия. Такое пожелание вполне реалистично.